5. Как узнаем мы о Рождестве Христовом?

Начинает вспоминаться уже не Рождественский
пост, а Великий. Первая седмица, хоть и трудная в
своих богослужениях каждый день по восемь
часов, но всё-таки еще со свежими силами
совершаемая. А вот дальше всё труднее и труднее
— седмица вторая — семинар «Евангелие в нашей
жизни», — третья богослужебная седмица(то и25
другое-это традиции Православной Отрады), а далее иконописный семинар на четвертой седмице,
великое стояние в день памяти Марии Египетской
на пятой седмице, Благовещение, 40 Мучеников
Севастийских, Лазарева суббота, вход Господень в
Иерусалим — всё долгие, по полному чину праздничные службы.
Никаких специальных трудов поста каждый из
нас не брал на себя. Одно только было — согласием
и ревностью участвовали во всех событиях поста,
во всех богослужениях, воскресных и
вышеназванных, всех совершаемых без
сокращений (кроме третьей седмицы). Но и этого
оказалось довольно, чтобы к Страстной седмице
прийти в живой ревности следовать за Христом
последние дни Его земной жизни и, начиная со
среды вечера, т. е. Великого четверга, уже
неопустительно присутствовать на всех
богослужениях, вплоть до самой Пасхи с утра до
вечера и с вечера до утра. Удивительно, с какой
легкостью, ясностью и с естественной
необходимостью присутствия и следования за
Христом воспринимались эти богослужения.
Но мысли дальше идут — ведь Рождественский
пост не Великий, он по характеру своему и всем26
действиям иной, и настроения иные. Он много
мягче, меньше измождает плоть и того меньше
измождает и истончает дух. В нем много ярких
звездочек — праздничных служб, дней памяти
великих святых. Собственно, кроме святых сам
пост как-то и не помнится. Что в нем было в
прошлые годы собственно постового? Еда? Но о
ней как-то и не приходится вспоминать. Только
приходит на память, что к концу Рождественского
поста мы всё чаще говорим о молчании, тишине.
Вспоминали историю, когда к моменту нарождения
Господа три великие культуры мира — культуры
востока, греческая и римская — пришли в упадок.
И в этом молчании культур родился Тот, Кто
Собою принес новую культуру — христианскую.
Тот, Кого ждал иудейский народ, пришел так тихо,
так несообразно земным ожиданиям людей, что о
Его рождении никто и не узнал. Ангелы — они
узнали и известили, архангел Гавриил известил
волхвов и сам ли, или один из его ангелов вел их
три года в Палестину. Пастухов ангелы известили
прямо в день рождения Христа. Больше никто не
сподобился ангельских известий. Сподобился…
Видимо, такое сердце было у волхвов и пастухов,
что ангелы избрали их, принесли им известие и не27
ошиблись. Они не встретили сомнений, неверия,
лишних расспросов, никто не потребовал от них
внешних подтверждений, доказательств. Даже,
придя к Младенцу-Христу и увидев Его среди
животных, в хлеву, в обстановке совсем не
подобающей великому человеку, тем более Богу,
они не смутились. Потому что, идя к Нему, не
ждали, и не думали даже о внешних регалиях
Мессии. Не по одежке встречали, как это принято
у людей, а сразу… и не по уму даже… по духу. Чтото столь ясное открылось сердцу, передалось от
ангелов, что одно только оно и составляло то
единое, живое и простое устремление ко Христу,
которое одно только и могло Его узнать в Младенце.
Мимо всей окружающей Его обстановки. Каким
же должно было быть это сердце у волхвов и
пастухов, чтобы воспринять ангельское известие и
на обстановку не обращать внимания. Даже и не
подумать о том, какая и сколь подобающая должна
быть обстановка.
Мы же с вами как узнаем о Рождестве Христа?
Видимо, одни из нас — из интереса к истории знают
о Нем как об историческом событии, т. е. бывшем
две с лишним тысячи лет назад. А с тех пор
ежегодно празднуемом. Другие знают об этом из28
любви к христианской вере. Чтут ее, уважают,
сами верят. Третьи хранят Рождество как
радостное событие в своей жизни. Любят общее
веселье. Как любили раньше Новый год, так теперь
любят Рождество, а то и продолжают любить
одинаково то и другое. И празднуют их одинаково
шумно, весело и с восторгом. Не подозревая даже,
что может быть какое-то иное настроение, иное
внутреннее состояние.
Какое же иное? По-видимому, такое, которое из
года в год всё ближе было бы к простоте пастухов
и мудрости волхвов. Мудрость — это разум,
соединенный с любовью. Но и простота и мудрость
сами по себе не обращают человека к Богу, тем
более не дадут той сердечной устремленности,
которая не придала значения обстановке хлева, где
содержится скот. Больше того, которая
завершилась радостью встречи с МладенцемБогом. Что должно было быть в душе, в сокровенной
глубине сердца у ангельских избранников, чтобы
они возликовали, радость восприняв, Христу
поклонились как Богу и Царю.
Нет, историческими знаниями о Рождестве
Христовом в обретении этого настроения себе не
поможешь, любовь к шумным весельям праздников29
тем более этого настроения не может дать. Что-то
иное и иным образом должно быть обретено в
сердце, чтобы услышать ангельское известие.
Возможно, многие из нас впервые узнали об этом
сейчас. Как-то и не приходило в голову, что
Рождественским постом нужно воспитать в себе
особое, не вполне житейское настроение сердца и
состояние духа. Не приходилось думать, что пост
должен еще какие-то плоды давать. Такие плоды,
которые зреют в душе, восприимчивой Святому
Духу. Такие плоды, от которых чтение простых
слов Евангелия придавало бы жизнь сердцу,
давало силы поступать по Евангелию, доставляло
бы радость к исполнению следующих наставлений:
«Если кто скажет — каюсь — прости ему» (Лк. 17,4).
«Любовь не делает ближнему зла» (Рим. 13, 10).
«Будем делать добро всем, наипаче своим по вере»
(Гал. 6, 10). «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди» (Ин. 15,14). «заповедь Его (Отца Моего)
есть жизнь вечная» (Ин. 12, 50).
Но если мы не помним таких плодов за прошлые
годы, может быть они и были, но мы не придали
им значения, тогда как возможно прийти к ним
нынешним Рождественским постом? Для нас, судя
по опыту прошлых лет, недостаточно просто30
помнить, что идет пост и поэтому держаться
только постовой пищи. Конечно, переживется
какое-то ущемление плоти, но о плодах, т. е.
осуществлении простых слов Евангелия и
Апостолов, об этом не будет и речи. Как же быть?
В этот момент мы вспоминаем об аллилуйных
службах. Церковь вот уже более пяти лет как
благословила возвращать прежнюю практику
служить Рождественским и апостольским постом
напоминание о Великом посте — аллилуйные
службы. Мы в нашем храме будем их служить.
Можно приходить на них.
Но кто-то из нас, слушая обо всем этом,
вспоминает, что в прошлом и позапрошлом году
он-то как раз бывал на аллилуйных службах.
Только мало помнит — были ли от этого плоды.
Возможно, что приходила тишина. Появлялось
сознание поста, т. е. обращенности к Богу.
Испрашивания у Него правдивых чувств,
настроений, правдивых поступков. «Господи и
Владыко живота моего (жизни моей), дух
праздности, уныния, любоначалия и
празднословия отжени от мене». Отжени. «Дух же
целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви
даруй мне». Даруй. Так ведь это же и есть те плоды,31
т. е. простые слова Евангелия и Апостолов, которые даруются нам Духом Святым. А для того, чтобы было им место в нашем сердце, просим: «отжени» — отыми. Не мы сами, но Тот же Дух Святой
совершит это с нами. От нас же нужна искренность
просьбы и верность дарованиям. Тогда произойдет
перемена в поведении. А там глядишь, с годами
изменится и характер.
Весь строй аллилуйной службы приводит к
внутренней тишине. Так ведь это и есть та тишина,
которая образуется по мере умолкания в нас
различных шумных культур мира сего, которые
заполняют нашу душу и не дают места Духу Святому — кроткому дыханию Бога в нас, а вслед Него —
нарождающемуся Младенцу-Богу, Христу