15503 Дактилоскопия (продолжение 8)

Батюшка, благословите! Меня интересует является ли процедура дактелоскопии грехом? Меня на работе заставили сдать отпечатки пальцев, это было обязательным для всех сотрудников нашей компании. И еще, для прохождения предрейсовый медицинских осмотров всех сотрудников, в медицинском кабинете установили аппараты на которых все проходят медосмотр(там считывается сетчатка глаза, пульс, давление и др параметры.

Отвечает протоиерей Анатолий Гармаев:


Отличия укладов и людей в них.

Чем же ученики Иосифа Исихаста и сам прп. Иосиф отличаются от всех остальных, здесь перечисленных?

Убегая к себе они в себе хранят веру, ревность духовную и драгоценную жемчужину, которую Дух Святой положил им в сердце — это любовь ко Христу. Это дарование Бога, Бога-Отца, Который тем и так собирает ко Христу стадо Его и во Христе — чад Себе в Царство Сына Своего. Они убегают к себе, чтобы прийти в радость Господа, когда «вся внутренняя моя имя святое Его».

Убегая в своё они убегают в уединение и дорожат им больше всего на свете.

Убегая к своим они убегают в духовную семью с её духовной патриархальностью, т. е. верностью духовному отцу, а через него во Христе верностью Богу-Отцу, духовной верноподданностью, т. е. верностью Царю Царства Божия — Христу, и святостью, т. е. исполненностью благодати Святого Духа.

Они живут в уединении исихией — безмолвием, восхищением к Богу и преображением.

В уединении всё человеческое приходит к безмолвию — исихии. В ней личность восхищается к Богу и естество человека преображается. Как это происходит?

В уединении человек делается недоступным для стихий мира. Все действия трёх духов злобы в их внешне-видимых обстоятельствах не добираются до него и не имеют никакого влияния. Дух мира со своими богатством, властью, славою не востребован. Дух времени со своими творчеством, прогрессом и праздностью оставлен и изгнан навсегда. Дух лести со своими стремлениями — идеями к воссоединению человечества, а для этого к преодолению когда-то Богом совершённого вавилонского рассеяния, а теперь к возстановлению вавилонского всемирного строительства — этот дух отвергнут.

Во внешнем всё сделано, чтобы идти дальше — к воссоединению с Богом. Для этого во всём внутреннем человеку предстоит прийти к безмолвию — исихии, когда внутреннее всё, очищенное в жестоких подвигах аскетики, проникнуто будет благодатью. Ради этого человек положит подвижнический труд, преодолеет и отрясётся от падшего своего во всём естестве. И на вершине крестного пути -восхождения придёт к преображению.

Символ этого восхождения — гора Афон. На вершине её храм Преображения Господня. Без какого-либо цивилизованного великолепия, простотой своего устройства пренебрегая им. Всё земное отрицая.

Исихия, безмолвие — это облагодатствованное молчание, через благодать безмолвие. И достигается оно в облагодатственном подвижничестве. Подвижничестве, в котором человеку содействует Дух Святой и закваской, по которой вскисает всё тесто естества, является благодать.

Такой жизнью в себе, в своём и среди своих исихасты-подвижники умерщвляют в себе индивида, уничижая в себе все три его свойства — самореализацию, тиранию и влечение к человеческим объединениям и сообществам, к вавилонскому собранию или сборищу.

Вместо самореализации они имеют в себе помышления, о которых пишет прп. Григорий Синаит: «смирение истинное ни слов смиренных не говорит, ни видов смиренных не принимает, не нудит себя смиренно о себе мудрствовать и не поносит себя, смиряясь. Хотя всё такое — начатки суть, проявления и разные виды смирения, но само оно есть благодать и дар свыше».

Вместо тирании, слепого и глупого самомнения о своих достоинствах, в том числе духовных, они имеют убеждения, что, из того же слова прп. Григория Синаита, «они грешнее всех людей, что они срамнее всех тварей в своём состоянии неестественном, что они окаяннее бесов, как рабы бесов, уже отсюда (в земной жизни) во тьму кромешную заключённые и потому с ними наследующие бездну, называя себя окаяннейшими». Вместо влечения к разным сборищам и вместо стремления быть участником всемирной массовости считать себя «в преисподней, во аде, в бездне прежде смерти обитающим», и ругать себя «как в самопрельщении дерзаешь называть себя праведным, сделав себя злыми делами грешником непотребным и бесом?». (там же).

При таком самосознании и таком характере и образе жизни может ли что остаться в человеке от его индивида. В то же время на этом примере мы видим, каких усилий человеческих и Божиих стоит высвобождение и возстановление из индивида в человеке личности. Того человека, предназначением которого является жизнь в Царстве Божием, а призванием во время земной жизни — семь призваний христианина:

1. Быть на пути, в истине и жизни, которые все есть Христос (Ин.14,6).

2. Взяв крест и душу свою положив за други своя и тем входя в тайну Его (Кол.1,27), следовать за Господом (Мф. 16,24; Ин. 15,13).

3. Страдая и терпя (созданы во Христе на это — Еф. 2,10) делать добро.

4. В дарованиях и плодах Святого Духа проводить земную жизнь(1 Кор. 12,7–13; Гал. 5,22).

5. В Боге пребывать, в мире и любви (Рим. 12,3–21).

6. В добродетелях блаженными быть(Мф. 5,3–11).

7. В нового человека облечься, созданного по Богу. (Еф. 4,24).

Об этих призваниях христианина Господь говорит:

«Я пришёл призвать грешников на покаяние» (Мф.9,13).

«Одно тело, один дух, вы призваны к одной надежде…для созидания тела Христова, доколе все придём в единство веры и познания Сына Божия» (Еф. 4, 4,12–13).

«Чтобы призванные к вечному наследию получили обетованное» (Евр. 9,15).

«Бог Отец избрал нас, предопределив усыновить Себе через Иисуса Христа.

В Нём мы предназначены…в похвалу слова Его» (Еф. 1,4,11–12).

«Дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека (семью, Церковь)» (Еф. 2,15)

Предназначение наше — Рай и Царство Небесное.

Уклад внутренних религиозно-нравственных трудовых людей.

Убегая к себе они убегают в спасительный внутренний церковный уклад жизни — 1) в чаяние жизни будущего века, 2) в таинство всей жизни от вечера до вечера, 3) в добродетели, из которых все ладные их отношения со всеми.

Убегая в своё они убегают в семью, Отечество, Церковь.

Убегая к своим, они убегают в патриархальность всех отношений в семье, верноподданность всех отношений в Отечестве и в святость всех обращений в Церкви.

Они есть «свет, который тьма», но не хотят быть в большей «тьме». И Господь благословляет их. Он любит их непорочное супружество, праведное родительство и верное семье, Отечеству, Церкви и Царству Божию подлинное сыновство.

С детства они в трудах ради семьи с 3–4 летнего возраста. Делу время, потехе час. Они так устроены с 4-х своих малых лет. Всегда вместе с семьёю в их крестьянском хозяйстве. Подрастая начинают вместе с семьёю трудиться и ради Отечества, чтобы в нём, православном Отечестве, могло уберечься и жить малое стадо Христово — верные Христу и Церкви Его христиане. Это тот смысл православного Отечества, против которого устраивает все раздоры внешние и внутренние, враг рода человеческого. Религиозные, нравственно-трудовые люди трудятся, чтобы благотворить, жертвовать от своих трудовых начатков на устроение Церкви, на жизнь нуждающихся в средствах христиан, на нищих, больных, увечных. Трудятся, обретая терпение в трудах и мужество в верности домашним, соотечественникам и братьям, сёстрам во Христе, ради которых труд их.

Если они живут в городе, где нет хозяйства и нет возможностей для трудов, тогда из составов своего внутреннего религиозно-нравственного трудового человека, живут чем возможно в городе жить благочестиво, религиозным и нравственным. В нравственном совестью и добром — честностью, искренностью, правдивостью — добром и жизненными призваниями любви — супружеской любовью, родительской и сыновней. Ими образуется семья единая, троичная и святая. В нравственном своём живут отечественной любовью к Отечеству, вместе с первой любовью — любовью к семье, созидающей Отечество. Любовью, которая не себя любит и не ради своих наслаждений тешится или обращается с близкими. Но тою любовью, которую Бог вложил в человека, в его естество. Тою любовью, до которой сегодня приходится добираться с большим трудом, возрастая из беспутного папочки в папу полупутёвого, полупутного, а из папы в отца, который единственно и знает на деле пути жизни свои и путь жизни своих детей. А если он церковен не внешнею религиозностью, то знает и путь Господень для себя, и путь Господень для своих детей и для жены — матери его детей, и для всей своей семьи, и для рода, и для Отечества. Он на деле и своею всею жизнью вместе со всеми домашними и с Отечеством своим живёт в Церкви.

Для него в Церкви святость будет жизнью, в Отечестве — верноподданность, в семье — патриархальность. И каждое из них не книжное и не творчеством раскрашенное, но реальное.

Он ответственно знает, что Отечество без отцов невозможно. Но и отцы не отцы, если нет в семьях патриархальных матерей «в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа». Без отцов и матерей нет и сынов и дочерей в их Богом положенных пяти патриархальных свойствах: почитании, принадлежности семье, преемственности, заботы о всех в доме, прежде о родителях и стоянии на жизненном пути.

Где же в наше время есть такие семьи, такие отцы, матери и такие дети?

Святитель Игнатий о современном человеке.

Ещё в 19-м веке святитель Игнатий (Брянчанинов) задолго до революции 17-го года скорбит о состоянии народа русского.

«Требованиям семейным,»  — пишет он, — «помогает закон естественный (т. е. нравственное устроение человека в его жизненных призваниях супружества, родительства, сыновства), и, когда эти требования согласны с законом Божиим, помогает им самый закон Божий». (Творения, 4 том, Правило веры, 1993 г. стр. 178). Но при этом соотношение между ними Господь ясно выразил. И святитель слова Господа перелагает так: «Кто предпочитает Моей воле волю родителей или каких бы то ни было сродников по плоти, кто предпочитает их образ мыслей и их умствование Моему учению, кто предпочитает угождение им угождению Мне, тот недостоин Меня» (там же). И далее святитель пишет о затруднениях и препятствиях к исповеданию Христа. Есть внешние, есть внутренние. Внешние — это окружение наше, в одних — с их безбожием, в других — с их внешней религиозностью, которой сейчас обширно наполняется Церковь. К внутренним относится «грех, живущий в уме, сердце, теле, он прямо противоположен исповеданию Христа, исповеданию исполнением заповедей Его, грех упорно противодействует этому исполнению. Естественное добро, (которому сегодня так много доверяют люди) повреждённое грехом, усиливается смесить (смешать) с ним исповедание (деятельное проявление) достоинств падшего естества. (Достоинства — это во внутреннем человеке все те дарования, таланты и способности, которые есть в нём от среднего и внешнего человека). Таким исповеданием уничтожается исповедание Христа, которое, как всесовершенное, не терпит примеси. Уклониться от либерально-христианского общества человеческого, от родственников (воинственно-земных и религиозно-суеверных) — ещё возможно, но куда уйти от самого себя? Как избавиться от падшего в себе?» (стр. 179). «В нём люди подвергаются разнообразному мучительству греха, и в себе и извне с изступлённою злобою и неимоверным лукавством действуют против них жаждущие погибели их падшие духи (злобы); действует против них с увлечением большинство человеков, произвольно поработившиеся падшим духам, и служащие для них слепым, несчастным орудием (и это большая часть родственников); действуют против них собственные страсти и пристрастия» (стр. 180).

«Причины ослепления, ожесточения, упорства достойны тщательного исследования. Как глубоко ниспал человек! К какому он способен омрачению! К какому он способен заблуждению и греховному увлечению, к каким он способен преступлениям! Тем более всё это заслуживает внимания, глубокого размышления и изследования». (стр. 219).

Чуть ниже святитель опять задаёт тот же вопрос: «Отчего бы могло произойти такое (свойственное нашему времени) невероятное ослепление, такое непонятное омрачение, такое чуждое смысла упорство и ожесточение? -отвечаем, (пишет он): от Б Е З Н Р, А В С Т В Е Н Н О Й жизни». (стр. 219). Так же, как «причиною отречения иудеев от Спасителя была их безнравственная жизнь, и частная, и общественная». (стр. 223). «Постоянная греховная жизнь есть постоянное отречение от Христа, если б оно и не произносилось языком и устами. Но оно произносится, произносится различными учениями, истекшими из падшего разума человеческого, выдающими себя за свет и устраняющими истинный свет — Христа; произнесено оно и произносится не только развратной жизнью, но и жизнью невнимательною к Божиим заповедям».

К концу времён отступление от Спасителя примет обширное развитие и как следствие „откроется человек беззакония, сын погибели“ (2 Сол. 2,3), который потребует себе божеского поклонения и получит его от приготовивших себя к принятию антихриста явным и тайным (безсознательным и беспечным) отступлением от Христа. Греховные соблазны и примеры так умножатся, что увлекут в греховную жизнь бесчисленное множество людей. Вера во Христа едва будет существовать, (заменённая внешнею, торжествующею великолепием, всеобщею религиозностью), изсякнет любовь. Вещественные занятия и наслаждения привлекут к себе всецело внимание человечества. Обильное земное преуспеяние (успехи) и огромные земные предприятия (всемирного интернет масштаба) есть признак последнего времени и созревшей греховности человечества. Человечество постоянно стремится выказать себя добродетельным. И тогда наиболее лицемерствует, с безстыдством и дерзостию начинает провозглашать о своём совершенстве и добродетели. Привязанность к вещественному может объять весь ум человека, его сердце, похитить у него всё время и все силы (что сегодня и делает телевизор, интернет и весь современный образ жизни человека ориентированный только на одно — добывание денег всеми способами, на какие каждый способен — или одним махом миллионы, или кропотливой предприимчивостью десятки тысяч, или, вцепившись в место работы, получать по тысяче в день или того меньше и волноваться страхами, что завтра уволят. Другой жизни как будто у человека нет).

Такая привязанность к веществу отвлекает человека от Слова Божия, от помышлений о смерти и вечности, от Богопознания» (стр. 224–225). (Делает его даже злым на любой разговор об этом). Закрывает и память о «божественной благодати, (которая) сопутствует в загробную область стяжавшему её здесь. (Изгоняет мысль о том, что) если человек свергнет с себя, как оковы, тело, — благодать, как бы стесняемая доселе плотию, в посмертной жизни развивается обширно и величественно. Она служит залогом и свидетельством для избранника Божия» (стр. 181). Мы же добавим, что будет залогом записанности его имени в книге жизней.

Нравственность возвратить — возможно ли?

Обратили ли вы внимание на то, что святитель нравственную жизнь ставит вперёд, а потом религиозную. Иудеи делали наоборот. Они религиозную жизнь ставили вперёд, через это и на этом делались вождями народа или ближайшего окружения, а в нравственном всё больше скатывались в «гробы повапленные» (скрытые от взоров), а внутренность их была исполнена хищения и лукавства» (Лк. 11,39). Это особенность средних и внешних людей, водимых духом времени — вовлекать в свои ценности всех подряд, тем более, думают они, в религиозные ценности. При этом, вовлекая, они применяют все свои дарования, образованность и умения, какие сегодня имеют много людей, не отдавая себе отчёта, что за всей их инициативной околоцерковной деятельностью стоит нечувствие благодати, стоит самообольщение, т. е. духовная слепота и стоит беспечность о реальном, действительном спасении. Им невдомёк, и никак не скажешь им об этом, что спасают не знания и даже не внешняя церковная жизнь, но начало спасения лежит в живой нравственности человека, без которой человеку нечем входить в дыхание святости.

Сегодня очень много внешних и особенно средних людей, наделённых щедрой душевностью. Одни из них живут отображением в ней нравственных свойств. Не самой нравственностью, но её душевным отображением, которое люди принимают за реальность. Разница в том, что нравственное бескорыстно и жертвенно по естеству, а за душевным уподоблением нравственному скрыта всегда корысть, которая при случае, когда её заденут, может вылезти в самом неприглядном виде. Другие откровенно разыгрывают душевными умениями в зависимости от ситуации то или иное добро. Поэтому перед разными людьми ведут себя по-разному. Вплоть до ярости и ненависти после только что перед другими услужливости и радушия. Есть и третьи, сегодня их сотни тысяч, это профессиональные и самодеятельные артисты, которые одновременно и параллельно в одном спектакле или кино могут играть злодея, а в другом добрейшего человека. Где из этих двух героев они сами — поди разберись.

Такие внешние и средние душевные люди в своей душевной широте позволяют дома, домашним, особенно детям, жить, как они хотят жить, тем создают обильные условия для развития всех составов падшего естества, так что падшее торжествует и, как мощный сорняк на грядке, забивает все лучшие на ней насаждения.

Средние и внешние люди не только в семье так делают, но особенно стараются вне семьи для детей, подростков и молодёжи развернуть все условия для развития успешности и всегда успеха. В активном мажорном соревновании между собою, в разнообразных полурелигиозных, полусветских, образовательных и культурных мероприятиях зовут, влекут заниматься околоцерковной жизнью. Мол, чем богаты, тем и рады и в тот же нрав и образ жизни ввергают следующее за ними поколение. Зато жизненности со всеми её душевными проявлениями во всех трёх совершителях полуцерковного нрава хоть отбавляй, «Ели, пили, (веселились), женились, выходили замуж, покупали, продавали, садили, строили» (Лк. 17,27–28). В таком, полном инициативы и жизненности состоянии находятся уже сейчас люди последних времён. Все внешние, средние и в наше время преимущественное большинство нравственных внутренних, хотя их самих не так и много, все они вместе по словам святителя Игнатия «смотрят на себя как на самобытное существо, а не как на создание Божие; земная жизнь представляется им безконечною, смерть и вечность несуществующими. Промысла Божия нет для них, они признают правителем мира разум человеческий. Все помышления их пресмыкаются по земле. На которой хотелось бы им учредить непрестанное наслаждение грехом» (Свт. Игнатий, там же, стр. 172) Всё это — по причине индивида с его тремя свойствами — самореализацией, тиранией и сближением, сбиванием в людскую массовость. Яркие картины жизни выдающихся индивидов, вершителей истории и судеб народов изобразил Лев Гумилёв в своей книге «Конец и вновь начало», где развернул на примере историй многих этносов (народов) движение пассионарности или страстности гордых, тщеславных, честолюбивых индивидов.

«Уверовавшие же во Христа, когда увидели, что войско римское окружало Иерусалим (а потом они разрушили его до основания, погубив почти два миллиона его жителей), тогда, по завещанию Господа, вышли из города, обречённого на погибель». (свт. Игнатий. Творения, т.4-й, стр. 223). Уверовавшие заблаговременно вышли из города.

Чем может быть этот выход из города для нас, в наше время? Возвращением к древним. К лучшим предкам своего рода. К их заветам. Заветам дедов, прадедов, прапрадедов. Прабабушек, прапрабабушек. Они завещали в семье — патриархальность, в Отечестве — верноподданнось, во всём церковность и святость.

Патриархальность семьи имеет в себе все три причины крепости характера человека, его нрава: он всегда в себе — в нравственно-религиозных, трудовых свойствах; он всегда в своём — в обычаях, традициях и порядках семейной жизни, ценит их, любит их, живёт ими; и он всегда со своими, т. е. с домашними, одно с ними в их стремлении, в их движении и в их уповании на жизнь будущего века. Сохранилась видимая патриархальность и в разных народах, но она далека от патриархальности православной. Православная — от святости и вне святости скоро делается подменой. Индивид не отпускает своих позиций и в падшей патриархальности у разных народов уживается с грехами и потворствует разным грехам. Например у цыган кочевых — одним, у мусульман — другим, в малых африканских народах — третьим.

Природе, естеству младенческой и детской души до 12 лет особенно близка патриархальность. Если только её не перебивать зрелищами (мультиками, телевизором, интернетом, телефонами), праздной активностью (играми, потехами, развлечениями, поездками), детскими садами и особенно школой (с её духом успешности и всегда успеха, прямо противоположными и враждебными патриархальным свойствам сыновства: 1) почитанию старших семьи, 2) преемственности — желанию перенимать и хранить обычаи, традиции, наставления семьи, рода, старших в них и жить ими, 3) — принадлежности семье единой, троичной, святой, — единой — ладной между всеми, троичной, когда принадлежность отцу хранит его заветы и не позволяет ссориться между братьями и сёстрами и через отца чтит мать; святой, когда принадлежность семье в её святости хранится в глубине души как принадлежность Царству Божию сейчас и после смерти. 4) заботе о родителях, о младших со стороны старших, о целомудрии сестёр и братьев друг ко другу; 5) пребыванию на жизненном пути, с младенчества совершающемуся восхождению к праведной старости, а для этого в каждом возрасте и во всех призваниях жизненных, начиная от сыновства и последующих за ним супружестве, родительстве, гражданстве растить и хранить в себе «мирный плод праведности» (Евр. 12,11). Школа всему этому враждебна. Она враждебна и разрушительна для патриархальности особенно тем, что в ней воцарился сегодня матриархат с выраженными его тремя свойствами торжествующего индивида — женской самореализации, в различных дарованиях, женской тирании, самыми разными способами настаивания на своём, и третье, под водительством учителей, как вождей народа, собирании школьников в толпу, классы, массовые мероприятия. Это прямо противоположные по духу события, которые школа устраивает с детьми.

Четвёртому свойству сыновства в школе просто нет места — заботе о родителях и всех домашних. Школа, особенно современная, не позволяет быть и пятому свойству сыновства — вслед за старшими в семье и роде сызмальства быть готовыми, знать и уметь стоять на жизненном пути, приготавливая себя к пути Господнему.

Чтобы настроиться на нравственное возрождение нужно решительное изменение приоритетов. Семья с её обращённостью к Царству Небесному — прежде всего и выше всего. Отечество ради сохранности в нём драгоценной жемчужины и сердца Отечества — малого стада Христова. Церковь, а вовсе не школа и тем более не церковная школа, как лютая подмена воцерковления детей, должна войти в свои права главной наставницы и воспитательницы спасения. Церковь и в ней семья. Всё вместе — в Отечестве, в церковном укладе, с его чаянием жизни будущего века, таинством жизни и добродетельным ладом.

Очевидно, что такая перестройка всего государства и Церкви в наше время невозможна без государственной силы, т. е. без царя. Нужен царь. Единодержавный, не коллегиальный. Нужна в стране верноподданность, в семье патриархальность, во всём подлинная церковность и святость. Вся перестройка в Отечестве и Церкви — ради семьи и малого стада. Не ради структуры церковной власти. Но власть церковная ради малого стада. Не ради массового православия, о чём печётся третье свойство индивида и дух времени, питающий его. Разумеется, это такая власть, для которой малое стадо есть жемчужина и драгоценность. Возможно, что такую власть ещё нужно выращивать.

Продолжение следует...