7. Приготовление инсценировки

Во время пятой части свадьбы, т. е. во время чая, вошло у нас в обычай показывать инсценированную сказку, в которой «есть намек — молодой семье урок». Обычай этот завел один из наших общинников, Антоний Безмолитвенный. Много лет он настойчиво держал это действие, пока оно не стало одним из любимых обычаев свадьбы. И теперь он держится, хотя сам Антоний уехал в другой город.

Особенностью Антония был удивительно точный подбор сказки. Когда и как он их находил, осталось загадкой. Но каждая, им подготовленная инсценировка, была всегда к месту и в характер молодых, и в точное указание, как в последующем им быть в семье. Другая его особенность — каждой роли подобрать соответствующего человека, у которого она не столько получится лучшим образом, сколько по каким-то свойствам своего характера он непроизвольно лучше других подходил для исполнения этой роли. Времени на подготовку было всегда немного. И эта особенность Антония перекрывала всякий дефицит времени. Третья его особенность — он как-то умел уговорить людей участвовать в инсценировке. При этом были люди, от которых никак нельзя было ожидать согласия. Тем не менее соглашались.

Инсценированная сказка играется всегда в конце свадьбы, а именно — во время чая. Появление инсценировки в других частях свадьбы сразу меняет их смысловую жизнь. Живые отношения людей друг с другом отодвигаются появившимся зрелищем. Отодвигается то, что составляет самую жизнь свадьбы. Отношения между новыми родственниками, которые порой на свадьбе только начинаются, между кем-то закрепляются и получают развитие. Немало образуется нравственных связей и в общине, таких, как их раньше не было. Общность свадебного собрания людей — это жизнеполагающая общность для родовых, церковно-общинных, и просто дружественных отношений. В ткань этих отношений никак не может врываться зрелище и связанная с ним игровая и наигранная жизнь. Как бы ни было в ней весело. Это праздное веселье в серьезных частях свадьбы неуместно. В то же время современному человеку, много времени проводящему у телевизора, или до нашего училища проводившего многие часы у экрана, а теперь, в училище, не имеющего такой возможности и где-то соскучившемуся по когда-то любимому занятию, такому человеку очень легко оставить живые обращения друг с другом и с увлечением окунуться в зрелище. Тем более, что оно действительно бывает и очень живым, и очень назидательным.

Только мало кто отдает себе отчет в том, что внимание переключается с молодых на инсценировку, жизнь свадьбы из живого общения друг с другом переводится на просматривание сценичного действия, из реальности — в воображаемое. При этом это воображаемое может оказаться более легким в восприятии, чем живое общение и созидание при этом новых или каких-то отношений друг с другом. Во всяком случае, смысл, действия и содержание части свадьбы, куда волей ведущих может быть перемещена инсценировка, либо отодвинутся, либо поломаются совсем. Беда в том, что современный человек может этого не заметить. Тем более не увидят и не почувствуют этого все участник инсценировки. А их иногда бывает до 10–15 человек.

Радость от исполнения роли и в целом всей сказки чаще всего делают человека совсем далеким от живых реальных отношений с ближними. Даже когда сказка играется на своем месте — во время чая — исполнители наиболее сильных ролей сказки долго остаются под впечатлением удачной игры и того эффекта, который родился в зрителях. Спроси его в это время о молодых, он и растеряется. Оказывается, их он имел в виду до начала инсценировки, но после шумного успеха сказки в центр собственных переживаний непроизвольно вошел он сам. Так и ушел со свадьбы довольный сам собою. От ярко и удачно сделанного дела, да еще от поздравлений с успехом. В итоге забылось само собою, что поздравлять-то должен был он, и не сам себя, а молодых и их близких, не принимать поздравления, а за молодых радоваться и с ними разделять торжество их свадьбы.

Наш опыт показал, что устроителями инсценировки и тем более исполнителями какой-либо роли в ней, особенно центральной, не могут быть ведущие свадьбы. Погружаясь в воображаемое игровое пространство, ведущие теряют всякую чуткость и чувствительность к реальным людям, присутствующим на празднике. Естественно, что на время инсценировки и на какое-то продолжительное время после нее, они перестают вести свадьбу, потому что не чувствуют и реально не знают, что в ней происходит. Сохраняется ли свадьба в нравственном русле, или в ней начались движения страстей. Их надо остановить, не дать им развиваться, но для этого надо быть чутким и сердцем зрячим в заботе о ходе свадьбы, в любви ко всему ее организму, который составлен из людей, и во внимании к молодым, ради которых и свадьба, и сами ведущие.

Тот случай срыва свадьбы, который нами описан в начале этой книги, произошел как раз по причине включения ведущих в инсценированное действие. При этом действие было поставлено ими в самую торжественную, первую часть, где совершаются важнейшие события свадьбы, организующие новые отношения между молодыми, между ними и родителями, между родителями с двух сторон. И вдруг в эту реальность вошло зрелище, с его воображаемыми событиями и разыгрыванием отношений. Не выстраиванием реальных отношений, а с разыгрыванием воображаемых. При этом ход действия был так поставлен, что лишь часть его исполнялась актерами, в числе которых были и ведущие, в другую же часть втягивались участники свадьбы, т. е. переводились из сферы реальных отношений в игровые. Мало того, сказку ведущие сделали не разовым действием, но потянули ее через всю свадьбу, превращая каждое ее серьезное жизненно-настоящее действие в воображаемый розыгрыш. Тогда, в том случае никто не понял, что начало быть. За весельем розыгрыша и личным участием в нем, люди не заметили подмены. Лишь далеко во второй половине свадьбы неприятно смутила многих пошлость, начинающая разыгрываться одним из братьев общины, увлекшимся ролью пьяного человека. Он эту роль придумал как-то находу и уже не мог из нее выйти. А потом на сцене появился уже реально пьяный брат. Ведущий, пребывая в своей разыгрываемой роли, не сразу понял, что брат по-настоящему пьян, и попытался войти с ним в разыгрываемые отношения. Тот не хотел играть и стал расходиться всерьез и на самом деле. Когда ведущий очнулся от своей роли, было уже поздно. Дело кончилось дракой, криками, беготней на улице. С трудом, но свадьба попыталась вернуться в свое русло, пережив некоторое потрясение и истрезвление. Милостью Божией всё закончилось хорошо. Уже без всяких разыгрываний.

Есть и еще одно поразительное наблюдение. Кто многие годы безотказно участвовал в инсценировках, у того стала оскудевать способность как-то правдиво располагаться к виновникам свадьбы и тем более к их родным и близким. Постепенно молодожены и гости свадьбы стали перемещаться в сознании играющих в число зрителей и тех людей, благодаря которым будут пережиты или не будут пережиты радость успеха, упоение аплодисментами и довольство от услышанных в свой адрес слов благодарности, да еще подкрепленных в конце свадьбы каким-нибудь вещественным подарком за сыгранную сказку. Т. е. человек, будучи вроде бы собратом по Церкви, на свадьбе начинает присутствовать как артист. Причем, с самого ее начала, вприглядку участвуя в молодых, но больше всю свадьбу предвкушая свой собственный выход. Который будет где-нибудь в конце. Так же как, к слову сказать, другой пребывает фотографом, кто-то видео оператором, четвертый — журналистом. Хотя все они братья и сестры одной общины. Одно дело 1–2 раза побыть видео оператором, совсем другое, когда на всех свадьбах человек присутствует на ней через глазок видеокамеры. Снимает радость, а сам серьезный, потому что в заботе съёмке ему не до радости. Да и не очень знает, о чем они радуются.

Если же вернуться к инсценировке, то, поставленная в ходе свадьбы на свое место — во время чая — она всегда бывает радостным, легким и назидательным завершением свадебного торжества. В сказке есть всегда намек — молодой семье урок. Только нужна здесь мера, такт и тонкое чувство благопристойности. Люди свадьбы к этому времени уже узнали друг друга, уже породнились и теперь сообща, одной большой семьей могут смотреть назидательную сказку. Она их еще больше объединит, смыслами своими придаст глубину и одновременно легкость свадебной радости. Сказка будет к общему единодушию.